страница 13

уже отделилась от Стрелки, она звучит еще нежней и прекрасней, она тоскует под аккомпанемент скрипок и арф и, подобно чайке, кружит над Волгой.

          ...Наверное, это самый трогательный эпизод в фильме. Те, кто знают, сколько обид нанесли Дунаевскому недоброжелатели и завистники, отлично чувствуют аллегоричность эпизода, понимают, что это уже не Стрелка, не Дуня Петрова, а сам композитор в союзе с великой Волгой защищает свою музыку от несправедливых нападок15.

          С этого момента "Песня о Волге" - главная музыкальная тема фильма. Она звучит почти беспрерывно, каждый раз меняя оркестровку и ритм. Эпически и вместе с тем глубоко задушевно звучит она на теплоходе в исполнении Лесоруба, которому аккомпанирует на рояле в свободной импровизационной манере юный музыкант. (Попутно надо сказать, что на экране мы видим 13-летнего Толю Шалаева - будущего знаменитого баяниста Анатолия Шалаева, а за кадром партию рояля исполняет блестящий эстрадный пианист Давид Ашкенази, который, кстати, принимал участие в озвучивании "Цирка" и других фильмов с музыкой Дунаевского). Эстрадный аккомпанемент здесь прекрасно уживается с народной манерой пения.

          Эпизод на теплоходе плавно сменяется эпизодом на "Севрюге", где Дуня-Стрелка поет свою песню в музыкальном коллективе Алеши. Собственно говоря, это уже начало ее массового распространения. Здесь есть момент, когда песня, исполняемая как вальс, неожиданно приобретает в припеве штраусовскую бравурность - и Дуня, уже вместо слов, поет "ляй-лям-пам-пам". Однако это не мешает ей затем перейти на величавую концовку.

          В эпизоде бури, когда ветер уносит драгоценные нотные листки с песней, мелодия в оркестре звучит с таким драматическим пафосом, как будто она вступает в единоборство со стихией - в ней боль и тревога Дуни за улетевшую, пропавшую песню. Но  т а к а я  песня пропасть не может. Поэтому конец эпизода не драматичен: в мелодии ясно прослушивается грустное успокоение, умиротворенность.

          Отсюда - естественность перехода к следующему эпизоду. Утро на Волге. Плывут по реке нотные листки, и их подхватывают десятки рук. Мелодия в оркестре ширится, растет, и вот мы уже слышим симфоническую поэму, в которой доминируют экспрессивные, энергичные образы. За кульминационным моментом поэмы следует хоровой финал - это Алеша Трубышкин, попав с коллективом Дуни на теплоход, убедился в своей неправоте, полюбил песню и разучил ее с хором в маршевом ритме.

          Итак, перед нами возникает эпизод  п е р в о г о   и с п о л н е н и я   п е с н и   в   р и т м е   м а р ш а, да и то лишь одного припева.

          Теперь внимательно прислушаемся к обмену мнениями между исполнителями.

          - Вот теперь хорошо! - говорит Водовоз.

          - Нам надо объединиться, - уговаривает Алеша друзей Дуни. - Ваш хор должен исполнять эту песню вместе с нашим симфоническим оркестром.

          - Стоит? - сомневается Дворник.

          - Хорошая песня, - отвергает сомнения Лесоруб.

          - Замечательная песня, - подводит итог Алеша, а потом вдруг спохватывается: -  Н е в е р н о   м ы   е е   п о е м! Стрелка ее здорово пела!

          - Вот если бы Стрелка... - начинают раздаваться другие голоса.

          Действительно - если бы Дуня-Стрелка была здесь, на теплоходе... Она ни разу не пела свою песню как марш и вряд ли бы одобрила такое исполнение. "Неверно мы ее поем!" То, что это мнение принадлежит не только персонажу фильма, но и режиссеру и композитору, подкреплено и усилено в финале фильма... Но до финала есть еще ряд эпизодов, в которых песня Дуни продолжает театрально "примерять" на себе все новые и новые наряды, как бы выбирая, какой из них лучше. Я имею в виду сцены, запечатлевшие триумф "Песни о Волге". Здесь тоже есть попытка маршевого