страница 10

только современная аранжировка - иначе она не выживет. Но хорошая песня не нуждается в том, чтобы ее "подновляли, как дом".

Как на пример современного "обогащения" песни, А. Зоркий ссылается на "Колыбельную Мэри" из кинофильма "Цирк", которая в аранжировке В. Махлянкина звучит, якобы, интересней, чем в авторской. Аргументация здесь такая: с возрастом "песня неизбежно что-то теряет, вернее, оставляет в минувшем времени. А если живет дальше, то должна и приобретать".

Но вот звучит гибкая пластинка, и невольно начинаешь сравнивать, чтО песня "оставила в минувшем времени" (в авторской оркестровке) и чтО она приобрела сегодня (в аранжировке В. Махлянкина). "Колыбельная" оставила в прошлом: свой негритянский колорит, придававший ей особое очарование; свою связь с лучшими образцами джазовой лирики; свой виртуозный аккомпанемент, где особая роль предназначалась скрипкам, которые с изяществом варьировали мелодию, развивали ее и дополняли новыми красками. Что же "Колыбельная" приобрела взамен? Лирическое сопровождение в манере эстрадных "нейтральных" импровизаций. Всего-навсего...

Другое дело, если новая аранжировка не исключает авторскую. Ведь когда Ленинградский диксиленд под руководством А. Мелконова интерпретирует в соответствующем стиле ту же самую "Колыбельную", то весь интерес заключается в том, что он стремится оттенить негритянский колорит, то есть дух песни, а не просто демонстрирует определенные приемы зву-коизвлечения, с тем чтобы выразить претензии к авторской партитуре. И когда много лет назад молодой Дунаевский создал остроумные блестящие джазовые версии известных мелодий Римского-Корсакова, Чайковского, Верди, то они предназначались для театрализованного обозрения Л. Утесова "Музыкальный магазин" и ни в коем случае не покушались на партитуры великих композиторов. Таким образом, в конечном итоге, беда не в том, что А. Зоркому понравились аранжировки В. Махлянкина, а беда в том, что он готов ими заменить авторскую партитуру.

В связи с этим вспоминается один давний случай, который произошел еще до начала систематических экспериментов над Музыкой Дунаевского. Работница фанерной фабрики в Таллине Е.И. Иванова, выразив негативное отношение к "обработчикам" народных песен и песен советских композиторов, почти с паническим ужасом предположила, что рано или поздно настанет время, когда эти самые "обработчики" посягнут и на Дунаевского: "Не дай бог, они доберутся до его музыки и обработают - я тогда и жить не захочу больше!"10.

Увы, насильственная модернизация классических советских песен, в том числе песен Дунаевского, уже считается новым видом "художественной деятельности" и становится почти нормой. Конечно, бывает порой, что новый вариант песни сам по себе любопытен. Когда Зафир Хаджиманов (Югославия) поет "Сердце" Дунаевского, то невольно поддаешься новому радостному настрою, который приобретает старая лирическая песня. Но все же от этого нового "Сердца", как говорится, щемит сердце: до боли жаль первозданную авторскую мелодию... И всплывает в памяти, как однажды в телевизионной передаче "Шире круг" выступил вокально-инструментальный ансамбль завода электроприборов города Владимира и очень приятно исполнил то же самое "Сердце". Формально и здесь не обошлось без модернизации. Однако аранжировка песни была сделана с полным уважением к автору и слушателям, запомнившим песню в исполнении Леонида Утесова в фильме "Веселые ребята": ни один такт, ни одна нота в мелодии и аккомпанементе не были искажены, даже непривычность группового пения и некоторая убыстренность темпа воспринимались вполне естественно. "Сердце" прозвучало и как отзвук далеких лет, и как современная песня. В общем, самодеятельный ансамбль преподнес хороший урок ансамблям