страница 6

пробуждая в ней смутные грезы о прекрасной и таинственной новой жизни. Передав последнюю фразу припева металлофону (излюбленный прием Дунаевского при оформлении эпизодов "очарования" - вспомним "Цирк" и "Весну"), композитор постепенно ослабляет и без того тихое звучание оркестра, неуклонно увеличивая "производственный шум" (гул ткацких станков), который полностью заглушает музыку: сказка кончилась, Таня, ошеломленная грохотом, начинает свой "светлый путь" с метлой в руках в качестве простой "подметальщицы"...

          Второй раз Дунаевский вводит тему припева тогда, когда Таня, став ткачихой, задумывает осуществить свой первый рекорд - показательную работу на шестнадцати станках. Мелодия снова тихо звучит в очень медленном темпе, на этот раз в низких регистрах духовых инструментов, передавая тревогу Тани за выполнение задуманного плана. Последнюю фразу припева композитор передает затем виолончелям, и конец музыкального эпизода своей просветленностью обещает надежду. Казалось бы, в данном случае музыка выполняет чисто иллюстративные функции... Но нет! Тема "Марша энтузиастов" активно участвует в развитии драматургии фильма и формируется как главная песня, раскрывающая характер главной героини. Поэтому в третий раз, когда в небольшом оркестровом эпизоде возникает лишь первая фраза припева, она уже приближена к ритму марша, хотя пульсирующий фон струнных по-прежнему оттеняет тревожное состояние Тани: от тридцати станков она переходит сразу к ста пятидесяти... В музыке - соединение радостного возбуждения с беспокойством, которое подкрепляется мини-речитативом: "Ой, боюсь, боюсь, отстану, ой, боюсь, не докручу!" (перифраза вступительной песни к фильму: "Ой, боюсь, боюсь, отстану, ой, боюсь, не долечу!"). Далее наступает маленькая "передышка" перед рождением песни - камера переносит нас в кабинет директора фабрики (всего лишь на неполную минуту экранного времени) - директор теперь пытается "примазаться" к рекорду, о котором раньше не хотел и слышать. Затем перед нами снова цех со ста пятьюдесятью ткацкими станками, и мы оказываемся .свидетелями рождения эпохальной песни - "Марша энтузиастов".

          Если в первом эпизоде музыка заглушается "производственным шумом", то теперь она из этого "шума" рождается. Гудение станков трансформируется в величавую симфоническую экспозицию, где благозвучно переплетаются темы запева и припева, музыка наполняется патетическими восклицаниями, ее широкий эмоциональный разлив приобретает активную энергию и плавно подводит к четкому, ритмизированному, всем ныне известному маршевому вступлению, после которого следует, наконец, и сама песня:

          Нам ли стоять на месте? В своих дерзаниях всегда мы правы. Труд наш есть дело чести, Есть подвиг доблести и подвиг славы. К станку ли ты склоняешься, В скалу ли ты врубаешься - Мечта прекрасная, еще не ясная, Уже зовет тебя вперед.

          ...Небольшое отступление. Две последние строчки стихов А.ДАктиля на протяжении многих лет были камнем преткновения для некоторых редакторов: как это мечта может быть "не ясной"? Певцам предлагали пренебречь рифмой и петь: "Мечта прекрасная, мечта крылатая" (именно так вынужден был петь Владимир Бунчиков). Был период, когда из фильма вообще вырезали эту "крамольную" строчку, вопреки пословице "Из песни слова не выкинешь". Но - выкинули, разрушили музыкальную ткань и едва не погубили целиком всю песню. Наконец, стали петь: "Мечта прекрасная, как солнце, ясная". То есть не только исказили смысл целой строфы, но все поставили с ног на голову... И все-таки на протяжении этих лет во всех песенных сборниках "Марш энтузиастов" печатался с первоначальным текстом, благодаря чему злополучная строка не забылась. А потом ее восстановили и в фильме... ...Так