страница 19

во время праздника, принадлежат Вашему перу. Кстати, Ваши торжественные поздравления с 30-летием Октября прозвучали для меня похоронным маршем, отпевающим мою юность: я ведь ровесник Октября, правда, не Октябрьской, а Февральской революции. И 15 февраля мне уже будет 31 год. Я так подробно пишу об этой печальной дате, потому что мне было бы очень приятно прочесть в этот день Ваши дружеские слова.

      Исаак Осипович, Вы заставили меня рассмеяться своим выражением о "человечине". И мне хочется рассказать Вам, как воспринимаю я эту пищу от Вас. Во-первых, по получении Вашего письма я некоторое время (исчисляемое, конечно, минутами) не решаюсь его распечатать. Мне доставляет удовольствие подумать о том, что может быть написано в этом письме. Этот период можно назвать "Harvливанием аппетита". Затем я жадно проглатываю письмо, это приходится делать не один раз, а до насыщения (в зависимости от объема письма и содержания его), пока я не чувствую, что все частички моего "я" пропитаны им. Затем "пища" переваривается: 2-3 дня я передумываю все, о чем Вы мне пишете и как я это воспринимаю. В этот период Ваше письмо находится все время при мне, хотя его содержание уже запечатлелось в моей памяти. Просто мне приятно его иногда погладить, как живое существо. Наконец, я пишу и отсылаю письмо Вам, и начинается жажда: ожидание Вашего ответа.

      Исаак Осипович, я очень благодарна Вам за Вашу чуткость, за то, что Вы не расспрашиваете меня о том, о чем мне самой не хочется сейчас говорить. Я бы не смогла не ответить на Ваши вопросы, в то время как для этого у меня сейчас нет ни желания, ни сил. Когда-нибудь позже.

      Знаете, я все же эгоистка: мне было приятно читать, что из наиболее интересных корреспонденток я осталась у Вас одна. Ну что ж, женщина всегда остается женщиной и любит первенствовать, если не может быть единственной.

      Вашу просьбу о присылке фото сейчас, к сожалению, не могу выполнить, но обещаю это сделать как только сфотографируюсь и получу отпечатки. В Саках и это является проблемой: одна паршивенькая фотография, работающая только днем. За последние годы я фотографировалась только однажды, да и то эта карточка у меня не сохранилась. Более ранние снимки посылать Вам не хочу по вполне понятной причине.

      Относительно спиралек. Хочу Вас предупредить, что здешнее напряжение - а оно несколько выше 220 вольт - выдерживает только пломбированные спиральки. Непломбированные же перегорают через день-два, а иногда и через несколько часов.

      Да, Исаак Осипович, Ваш романс "Все, как прежде" из постановки "Вредный элемент" я знала очень давно, еще не представляя себе Вас как отдельную величину. Он играл довольно своеобразную роль в моей жизни: обычно любая вечеринка, в которой принимал участие мой погибший друг, сопровождалась тем, что по выходе из-за стола он тащил меня к пианино, сам становился в театральную позу, и мы "исполняли" Ваш романс при общем смехе. И обязательно будучи навеселе19. Позже, получая от него письма с фронта, я читала в них, что после окончания войны он приедет, и мы, как прежде, исполним этот романс. Но эта мечта, увы, осталась несбывшейся.

      Ну, надо кончать, а то я, кажется, рискую Вам надоесть. С нетерпением жду обещанных нот, очень хотелось бы получить "Выходной марш" из "Цирка" и увертюру к фильму "Дети капитана Гранта" - это из более старых вещей.

      Как поживает Ваш сын? Он, наверное, уже совсем большой. Вы ничего не пишете о своей жизни, а я не решаюсь спрашивать, хотя мне иногда и хочется это сделать.

      Жду обещанного рассказа о творческой работе и планах. Желаю осуществления всех Ваших планов и мечтаний.

      Ваша "смеющаяся (несмотря ни на что!) Людмила".

      24/ХI-47 г.

     

        Москва, 29/XI-47 г.

      Моя