страница 17 |
|
масса солнца, в музыкальном мире тоже ярко блистает мое солнце - хорошо!
29.III.1951 г. Дорогой мой и славный друг! Не отвечал Вам долго потому, что был поглощен свалившимся на мою голову общественным ударом. 6-го марта в газ[ете] "Сов[етское] искусство" был помещен пасквильный фельетон, героем которого оказался я63. Мне незачем говорить Вам, сколь отвратительна становится ненависть ко мне некоторых людей, для которых сам факт моего существования является нетерпимым. Фельетон рассчитан был на публичное ошельмование меня, на дискредитацию в глазах общества. Все обстоятельства моего выступления перед студентами Горьковской консерватории были до безобразия искажены. Для меня будет горьким уроком этот факт. Я забыл, иногда забываю, сколькими опасностями я окружен, с какими каменюками "люди" подстерегают меня на каждом шагу. Воспользовавшись некоторыми слабостями моего выступления, слабостями, на которые можно было и не обратить внимания в свете общего, о чем я беседовал со студентами, некоторые людишки при посредстве "почтенной" газеты "Сов. искусство" раздули целое дело. Фельетон был приурочен к периоду присуждения Сталинских премий и преследовал явную цель помешать мне ее получить. Но фокус не удался. Наверху расценили дело иначе. 17-го марта той же газетенке пришлось напечатать мою фамилию в списке новых лауреатов. Удался ли им план дискредитации? Не думаю, хотя удар был нанесен сильный. Люди просто не поверили. На весь этот "сенсационный" фельетон пришло в редакцию до 24 марта всего... три отклика, из которых два очень содержательных, значение которых сводится к следующему: "Дунаевский - наш!" Что касается москвичей и вообще околохудожественной публики, то они великолепно все поняли. Но если бы Вы знали, как сердечно приветствовали меня многочисленные телеграммы! В присуждении премии все почувствовали, какую пилюлю проглотили мои враги. --------------- Вот видите, Людмила, и мне приходится Вам жаловаться. Мы, наверное, еще вернемся к этой теме, а пока мне хочется поговорить о Вашем письме. Я надеюсь, что Ваш Ежик выздоровел. Что это он у Вас так часто болеет? Но Вы не отчаивайтесь: видимо, ему суждено стать крепким парнем, пройдя опасности детства. Жаль только, что это Вас вечно мучит и беспокоит. Радость Вашу по поводу счастливой находки друга детства я не только разделяю, но и глубоко понимаю. Надо только, чтобы прошедшие годы, влияние среды и житейских условий не изменили Вашу Ольгу и чтобы она так же восторженно думала о Вас, как Вы о ней. Бывает так, что в старых друзьях, долго не виденных, вдруг за внешне нормальными формами почувствуешь человеческую ржавчину, что-то не то, что привык видеть и думать. И спешишь скорее вон от былого друга, чтобы внутри себя не оскорбить своих святых чувств. Надо иметь в виду, что люди развиваются не обязательно одинаково, как на школьной скамье. В детстве люди объединены дружбой, вызываемой особыми интересами детства, юности. Не забывайте также, что друзья живут разной жизнью, в разных условиях и что это очень влияет на формирование личности, а следовательно, [сказывается] и во взглядах на явления и вещи. Вы прошли большую школу жизни, борьбу за жизнь, за здоровье Ваших родных существ, Вы и сейчас ведете эту борьбу, подчас трудную и унизительную, и Вам светит то, что кажется тусклым другим. Я ужасно боюсь таких находок старых друзей и подхожу [к этому] очень осторожно. Советую и Вам сначала произвести глубокую разведку, чтобы не излить напрасно своих светлых чувств, чтобы не разочароваться в самом дорогом, по сравнению с которым разочарование в двух-трех сомнительных ухажерах является, конечно, сущим пустяком. Я не хочу, чтобы эта мрачная гостья посещала Вашу замечательную |
